Домашняя готика - Страница 41

– Достаточно молодые для тебя?

– Отвали.

– Давай, попускай на них слюнки. Колин Селлерс, король обольщения, стильные бакенбарды. «Ладно, детка, вот твое такси. Четыре утра уже, заплатишь за себя сама, лады?»

Попытка изобразить донкастерский акцент позорно провалилась. С каких пор Гиббс заделался комиком?

– Ну ты козел! – Селлерс думал о Мэнди и вечернем мероприятии в благотворительном магазинчике. Да он хоть до утра высидел бы на сером пластиковом стуле, если бы Гиббса рядом не было.

Чарли открыла дверь, увидела Саймона, и сердце ее мгновенно провалилось через дыру в груди и приземлилось в самом низу живота. Потом с такой же скоростью и так же неожиданно оно начало подниматься, как будто кто-то наполнил его гелием. Саймон здесь. Он сделал над собой усилие и пришел повидаться с ней. Вовремя.

– Привет, – сказала она. Он держал что-то за спиной. Цветы? Вряд ли, если он не брал частные уроки по ухаживанию, пока они не виделись.

– Что здесь творится? – спросил он, разглядывая ее пустую прихожую.

– Я делаю ремонт.

– А, понятно.

– Не прямо сейчас, не в данный момент. А прямо сейчас я как раз собиралась взять ложку и поужинать чили из банки. Хочешь?

– Почему не разогреть? – Саймон выглядел озадаченным. – У тебя же есть микроволновка.

– Думаю, ты бы предпочел домашнего изготовления и с соевой говядиной.

Да замолчи! Ты отпугнешь его прежде, чем он войдет в дверь.

– Почему ты не отдала письмо мне? – На ее агрессию Саймон ответил своей. – Насчет того, что Марк Бретерик не тот, за кого себя выдает? Почему отнесла Прусту?

Они смотрели друг на друга, как в старые времена. Удивительно, как быстро им удалось вернуться в прошлое.

– Ты знаешь почему.

– Нет, не знаю. Я вообще ничего не знаю. Я не знаю, почему ты перестала разговаривать со мной, почему ушла с работы. Ты винишь меня за то, что случилось в прошлом году, все из-за этого?

– Я не хочу об этом говорить. Серьезно! – Чарли схватилась за дверь, готовая захлопнуть ее. Конечно, было уже поздно – неловкость уже заполнила дом. Она возникла еще до того, как Саймон произнес «в прошлом году». Ведь Чарли знала, что он знает, и этого было достаточно.

Саймон уставился на свои ботинки.

– Ладно. То есть ты меня наказываешь, и я должен догадаться – за что?

Как Чарли могла сказать, что уважает его даже сильней с тех пор, как исчезла из его жизни?

– То есть ты просрала свою карьеру, просто чтобы позлить меня, – злобно констатировал он. – Я польщен.

Чарли рассмеялась:

– Мир не ограничивается полицейским управлением, знаешь ли. А что насчет твоей карьеры? Не думаешь, что уже пора сдавать на сержанта?

– В один прекрасный день до них дойдет, насколько глупо держать меня в констеблях. Не буду я напрашиваться.

– Что за хрень ты несешь?! – Чарли не смогла сдержаться. И как Саймон этого добивается? Каким образом он умудряется каждый раз выводить ее из равновесия? – Ты не можешь стать сержантом, не сдав экзаменов, и ты, черт возьми, прекрасно это знаешь.

– Я знаю, сколько народу мечтает дать мне по зубам. Не буду я выпрашивать повышение. Лучше навсегда останусь констеблем и буду стыдить всех тем, что я лучше них. Денег мне хватает.

Только Саймон мог бы добровольно выбрать такую линию поведения и упорно держаться ее. Он действительно так думал. Чарли хотелось расплакаться.

– Что мы разговариваем в дверях? Заходи. Но я серьезно: некоторые темы закрыты. – Она повернулась и пошла по узкому коридору в кухню. – Что ты там прячешь? Если вино, давай сюда.

Она достала из буфета банку чили. Другой еды в доме не было, кроме яиц с рисом, купленных на вынос два дня назад.

Послышался шорох бумаги. Чарли обернулась и увидела на кухонном столе две уродливые открытки. Обе мятые и потертые.

– Что это? – спросила она, подходя ближе.

– Поздравления с годовщиной.

Странно, но она рассмеялась.

– Дорогой, только не говори, что я забыла про нашу годовщину.

– Прочти, – мрачно буркнул Саймон.

Чарли открыла открытки, внимательно посмотрела, нахмурилась.

– Не волнуйся. Я не крал их с места преступления. Настоящие у Бретериков дома. Но написано в них то же самое, слово в слово.

– Сэм заставил тебя купить еще две открытки и скопировать послания? Почему просто не отксерить?

Саймон слегка покраснел.

– Не хотел приносить копии. Я хотел, чтобы ты увидела их как открытки. Как я их увидел на каминной полке в том доме.

Для большей точности Саймон даже специально выбрал открытки для десятилетней годовщины. На обеих красовались массивные десятки.

– Где ты их купил?

– На заправке, дальше по улице.

– Убийственная романтика.

– Не смейся надо мной, ладно?

Предостережение в его глазах было даже более серьезным, чем его тон. Он напоминает, что она больше не в том положении, чтобы чувствовать себя выше его? Выше вообще кого-нибудь? Неважно, имел он это в виду или нет. Она просто напоминала себе.

Чарли взяла банку с чили, открутила крышку и выложила содержимое в маленькую оранжевую сковородку. Добро пожаловать на самый жалкий обед в мире. У нее даже пива не было.

– Я хочу поговорить с тобой об этом. О Джеральдин и Люси Бретерик. Только с тобой я и хочу об этом говорить. Без тебя все не так. В смысле, работа. Дерьмово все.

– Сэм держит меня в курсе.

– Сэм? Комботекра?

– Да. И нечего корчить такую рожу.

– Ты виделась с ним? Где? Когда? – Саймон даже не пытался скрыть недовольство.

– Они с женой иногда приглашают меня поужинать.

– Зачем?

– Спасибо, Саймон.